© Анастасия Розанова, 2009.10.07 (при копировании текста активная ссылка на wwwworld-art.ru обязательна)
Была такая нежная и глупая песенка у «Битлов»: Will you still need me, will you still feed me, when I’m sixty-four? Действительно, хотелось бы знать. Когда нам будет 64... Когда-нибудь нам же будет 64? Не очень хочется (и можется) об этом думать, но – будет же. Наверно. Кто ж приласкает нас и накормит? Хочется надеяться, что тогда в нашей жизни приключится что-то вроде «Ресторана «Райский уголок».

Но начнется всё, как полагается, сначала, с’молоду, с’зелену – когда юная Николетта приедет в Рим из провинции. Ей захотелось отыскать мать, которая оставила дочку для того, чтобы устроить собственное счастье, а, заодно (благо и случай вышел) найти свое призвание, любовь и дело всей жизни. Всего-то! И искать всё это Николетта будет в маленьком ресторане, который ее отчим открыл для своей супруги. В этом заведении все устроено по вкусу Николеттиной матери: изысканная кухня, уютный дизайн, импозантнейшие официанты и сомелье. Рай – как представляет его женщина в возрасте элегантности.

Стареющие (со вкусом стареющие!) женщины причудливы: весь этот райский сонм немолодых и утонченных мужчин должен иметь униформу, некую ливрею, своего рода наглядное «к вашим услугам, синьора!». И пусть это будут очки, ладно? Это так респектабельно, так пикантно – словно пряная приправа в знакомом блюде. Фетишизм живет во всех половозрастных группах, но только люди зрелые не стесняются предаваться ему с размахом и толком. Итак, ресторан «Парадизо», или «Понимание приходит с опытом». А деньги и остатки sexappeal’а помогут прийти не только пониманию, но и возможности всё реализовать. Галантный Клаудио, брутальный Тео, мужественный Лючиано – «все работники хороши, выбирай на вкус!», почти по Маяковскому. Разумеется, двадцатилетней Николетте рано пастись в таком заказнике пожилых красавцев, но она не жалуется. Зачастую звание секс-символа оказывается пожизненным. Ведь Рим – вечный город. Старое вино особенно ценится. В ресторан ходят не наесться от пуза, а насладиться едой. А закатная красота официантов «Медвежьего уголка» сияет не для гурманов, а для гурмэ. Will you still need me, will you still feed me, when I’m sixty-four?

Насколько жизнь в ресторане «Парадизо» похожа на настоящую? Настолько, насколько все представления о рае могут соответствовать истине. Рим нарисован любовно. Интерьеры изысканны и лаконичны. Изложение неспешно и не боится выглядеть скучным. Люди стилизованы и (несколько насильственно) ангелизованы – но речь идет об ангелах для «Парадизо», верно? Их зрелость (уже вот-вот – и старость) максимально облагорожена: у них прекрасные манеры, стройные тела и морщины, образовавшиеся от многолетней привычки сдержанно улыбаться и обонять хорошее кьянти. Они способны на сильное, хоть и неяркое чувство. Они внушают нежность – крепкую и терпкую, как вино. Глядя на них, Николетта понимает, что ей нечего делить со своей эгоистичной маменькой – жизнь слишком длинна, чтобы помнить детские обиды. Жизнь очень длинна под сводами ресторана «Парадизо». Есть время научиться прощать – и научиться готовить.

Как будто бы наша старость уже подкралась – и оказалась не такой уж страшной. Диалоги просты и небрежны («Хочешь, я научу тебя готовить невкусный эспрессо?»), трехмерность почти не раздражает, к глазам без зрачка привыкаешь быстро. Will you still need me, will you still feed me, when I’m sixty-four? Разумеется. Как насчет сезонной закуски, пасты и бокала «Пино Гриджио»?